Общее·количество·просмотров·страницы

пятница, 21 октября 2011 г.

Абхазия -1989

События развивались следующим образом:. 1 апреля на Леселидзе Грузинское население провело митинг. На митинге, выступивший против Грузин, первый секретарь Гудаутского райкома Озган обратился к Грузинам с такими словами: "Убирайтесь из моей земли, перестаньте разговаривать на вашем собачьем языке».
Когда участники митинга возвращались в Сухуми, на их автобус напали Абхазские экстремисты. С ними были: Озган с мегафоном в руке, Нармания – заместитель министра внутренних дел Абхазии, а также сотрудники милиции, которые, поддерживая налетчиков, закидали пассажиров камнями и дубинками.
Возмущенное этими и многими другими антигрузинскими выступлениями, Грузинское население поздно вечером собралось перед зданием районного отделения милиции. Некий Амичба на машине направился в сторону собравшихся и на большой скорости переехал одного из них по фамилии Кавтарадзе.
Намного раньше 15 июля Абхазы начали собирать оружие чтобы 15-го устроить грузинам Фергану. В учреждениях и производствах в колхозах всем работникам Абхазской национальности урезали зарплату на 50-100 рублей и на эти деньги планировали привезти из Карачаево-Черкесии оружие. 13 июля экстремистам удалось ликвидировать издание газеты «Советская Абхазия». Той же ночью уничтожили мемориал 9 апреля.
14 июля окружили первую среднюю школу, в которой временно распологался филиал Тбилисского государственного университета. На следующий день оставшимся в здании отключили воду и перерезали телефонную линию.
В ту ночь не спал ни один Абхаз. 15 июля должен был стать днем кровопролития. Из Ткварчели, Гудаута, Очамчира организованно двинулись к Сухуми вооруженные Абхазы.
15 июля с 10 до 12 часов число участников окружения первой средней школы возросло до 17 тысяч человек. Некоторые из них были вооружены, что называется до зубов. Парадоксально, но Грузинское население ничего не предприняло в свою защиту даже в ту ночь. Когда вооруженные банды двинулись уничтожить их, грузины мирно спали.
Среди бела дня тысячи вооруженных Абхазов с возбуждением выкрикивали возгласы: «смерть Грузинам», «устроим вторую Фергану». Митингующие не боялись местной власти. Наоборот, выступали один активнее другого, чтобы их не приняли за дезертиров и не обвинили в милосердии к обреченным Грузинам. Среди вооруженных Абхазов стояли так же и вооруженные представители Абхазской власти: Кобахия, Гогуа, Гварамия, Озган, Багапш, Таркил, Возба, Мархолия, Кепер ипа, и другие. Первый из них был председателем верховного совета Абхазии, второй - председатель союза писателей Абхазии, третий - ректор университета Абхазии, четвертый - первым секретарем Гудаутского райкома, пятый - первым секретарем Очамчирского райкома, шестой - секретарем обкома Абхазии, седьмой - заместителем редактора газеты «Бзыбь», восьмой - заведующим отделом Абхазского профсоюза, а девятый - директором школы.
Все они были либо непосредственно членами «Айдгилара», сочувствовали и помогали извне этой
организации. Кого бы испугались, о каком законе вспомнили бы Абхазские экстремисты, когда в
роли их вождей и предводителей выступали представители Абхазской элиты? И результат не
заставил себя ждать.
В 13-м часу безжалостно избили три Грузинских милицейских, которые пытались передать
еду и воду пленным членам комиссии.
В 14-м часу избили пришедшего к зданию школы с той же целью начальника городской
милиции Рапава. С него сорвали погоны и разбили машину.
В 19-м часу ворвались в здание, арестовали 8 членов комиссии, уничтожили документы, разбили
бюст Руставели, разнесли вдребезги машины скорой помощи и министерства внутренних дел.
В то же время вооруженная толпа напала на собравшихся в парке Руставели, перепуганных от случившегося безоружных Грузин. Было ранено 40 человек, большинство из них - Грузины.
Палками с торчащими гвоздями на конце били по голове Вову Векуа, который на второй день скончался в больнице.
В городе реками текла кровь. Во всех подъездах, во всех уголках улиц стояли убийцы.
Кто знает, до каких пор продолжалось бы это безжалостное побоище безоружных невинных Грузин, если бы не появился спасательный отряд из Сванетии.

среда, 19 октября 2011 г.

Проблема Абхазского языка



Мудрость гласит: «Сколько языков ты знаешь – столько раз ты человек». Но мудрые высказывания почему-то ничего не говорят, что за человек тот, кто позабыл свой родной язык, и даже не может научить ему своих детей, за то хорошо владеет, например, русским, а еще лучше кричит и ругается на нем, как на своем родном. И тут дело совсем не в глобальных информатизационных потоках, как смеют утверждать некоторые оправдывающиеся знатоки. Конечно, просмотрев это видео, вы поймете, что я поведу речь именно про Абхазский язык. На сегодняшний день нет точных данных о том, какой процент Абхазов владеет своим родным языком, но и так ясно, что в повседневности, исходя из привычного им русскоязычного варианта общения, что это очень маленький процент среди самих Абхазов, населяющих, как оккупированный регион Грузии – Абхазию, так и тех, которые проживают вне ее территории. Почему же Абхазы, гордящиеся своим языком, которые всем заявляют, как они его любят и как возрождают, не учат своих детей говорить на Абхазском, а платят деньги за обучение любому другому иностранному языку, например, русскому? Почему все патриотические лозунги в Абхазии звучат на русском языке? В этом вопросе четко вырисовывается проблема двойных стандартов в отношении и Грузинского языка, так как сепаратисты на территории Абхазии утверждали и утверждают о том, что «…Грузия проводила колонизацию Абхазии и грузинизацию населения» и даже запрещала Абхазский язык на территории Абхазии. Но мы ведь знаем, что кроме заучивания, теорему можно доказать методом «от обратного», так вот, ДОПУСТИМ, что Грузины столетиями всячески истребляли на территории Абхазии Абхазский язык, как же так вышло, что в Абхазском фольклоре существует множество произведений на Абхазском языке, дошедших до наших дней? Почему же сейчас не стоит конкретный вопрос о русификации и о той же колонизации Абхазии русскими оккупантами? Во многих статьях о проблемах и исчезновении Абхазского языка, написанных кстати на русском языке, звучат фразы: «любой ДРУГОЙ язык», «невидимый ВРАГ языка, который не имеет ни лица, ни запаха». Так кто же этот «таинственный» безликий «ДРУГОЙ ВРАГ»? Этот враг – никто иной, как русский оккупант, занявший, без каких-либо прав на нее, территорию Грузии - Абхазию, на которой издавна проживали и Абхазы и Грузины вместе, строя свой быт и развивая культуру. И этот ВРАГ вполне обладает и лицом и запахом, при чем, ни первое, ни второе не отличается приятными качествами, а наоборот, и не важно будь он Иванов или Озган. Еще с советских времен на территории Абхазии русский язык растворил в себе Абхазский. Он насаждается в быту, в общественных местах, в официальных и государственных учреждениях, он занимал первое место, начиная с высших эшелонов власти и до простого крестьянина , проживающего в селе. Ведь исчезает не только сам язык, исчезают традиции, культура, переписывается на новый лад история. Так неужели же великая цель империи зла вошла в стадию завершения и ассимиляция находится на последнем этапе? Мне бы очень не хотелось это утверждать, но факты говорят сами за себя: на публичных заведениях все вывески звучат на русском языке, лишь где-то в углу, маленькими буквами затесалось название на Абхазском, и то не везде, во всех учреждениях делопроизводство ведется на русском языке, обучение детей, начиная с дошкольных учреждений и заканчивая ВУЗами ведется на русском языке, и самое главное – это отсутствие закона о государственном языке в Абхазии, ну и конечно же – это работа с детьми и молодежью в сфере возрождения и продвижения Абхазского языка, которая не проводится и тем более не поощряется. Сейчас Абхазы выставляют на показ свое телевидение, которое вещает на Абхазском, газеты, которые печатают на Абхазском, но это все лишь яркая обвертка горькой конфетки – обман и самообман, равноценный псевдонезависимости Абхазии. Так, может Абхазам взять пример с Грузии? Тогда, владея в совершенстве родным языком, диктор на телеканале, вещающем на Абхазском языке, в промежутках между чтением с листа на Абхазском, не будет кричать «ТИШЕ», да и вообще не будет настолько непрофессионально себя вести. Или, как говорят русские: «кишка тонка»?

понедельник, 17 октября 2011 г.

"Посвящаю Georgiu Chachba"




[info]


Не убивай любовь, -
Она еще жива,
Она как птица в кровь
Разбила два крыла
Летела далеко,
Не открывая глаз
И было нелегко, -
Дышала через раз...
Не оставляй мечты
В закрытом сундуке
Я ключ даю, а ты
Тоскуешь вдалеке
Я торопить боюсь
И промедленье - яд
Я каждый миг борюсь,
Но ты, увы, не рад..
Что ж пробуй, только зря,
Хоть землю обойдешь,
Такую же, как я
Нигде ты не найдешь.
Не те слова придут,
Не ласков будет взгляд,
Но, что любила, ту
Ты не вернешь назад

* * *


ზამთარი ცხვირზე,
ზამთარი სულში...
როგორ მომენატრე
შენ ამ ზაფხულში!
მინდა შავი თვალები,
მინდა ტკბილი ტუჩები.
მახსოვს შენი სიტყვები,
ჩვენი ძველი ქუჩები.
აქ ისევ და ისევ
ღამეა – ჩემი სენი
როგორ მინდა კიდევ
ერთი კოცნა შენი

* * *


Обещала тебе подарить ночь любви,
Но не гаснут, не гаснут никак фонари.
А при свете мне крылья свои не размять,
Чтобы вольно с тобой до утра полетать.
А без света мне блеск твоих глаз не видать,
И боюсь, что любовь в темноте не узнать.
Ночь в томлении, скоро и солнце взойдет.
И прогулкой окажется пешей полет...
Выбирай полетим мы с тобой, иль пойдем?
Мне не важно уже, важно - чтобы вдвоем.
Чтобы все фонари разделить на двоих,
Ведь рука твоя лучше, чем крылья мои.

* * *


Если бы мои глаза, проснувшись,
Вновь увидели твою улыбку,
И тогда в плечо тебе уткнувшись,
Понимаешь – это не ошибка.
Просыпаясь рядом на рассвете,
С поцелуя начинаем утро.
Слышно – во дворе смеются дети,
И у нас с тобой конечно будут.
Сладкий кофе у окна допьем мы,
Не успеем вкусом насладиться.
Главное, на спусках и подъемах
Нам с тобой не оступиться.
И шагая где-то по привычке,
Мы опять за сотни километров.
Приходя домой, находим в «личке»
Запах нашего с тобою лета..

* * *


Выпей меня до дна
Съешь меня из десертной ложки
С чашечкой кофе у окна,
С книжкой в руках в цветной обложке
На простынях зари
Где солнца лучи пронзили тело,
Сладкую боль мне подари,
Чтоб все так случилось, как я хотела.
Буду тобой дышать,
И никуда от любви не деться,
Не спрятаться и не убежать.
Ей бы лишь только где-то согреться.
Мы приютим её
Между твоих и моих ладоней.
Пусть там всегда она живёт
И мы безвозвратно в ней утонем

* * *


Не дрогнет нерв над нашими губами
Молчание убогое повисло между нами
И что когда-то рассказать желали,
Уже сейчас припомним мы едва ли.
Друг-друга околдованы глазами,
Мы в воздухе, мы слились с небесами.
Дыханье затаив, сердец не слышим стуки,
Другие чужды нам и запахи и звуки.
Мы никого вокруг себя не слышим.
Застыли...и едва заметно дышим,
Желая навсегда продлить мгновенье,
Что дарит нам такое откровенье
И вроде бы тела уже касались,
И словно никогда не расставались
Мы, зная наших судеб притяженье -
Логичное друг-друга продолженье.

* * *


Вновь с полуоборота мы заводимся
И занавески на окне давно задернуты,
Ведь мы с тобой пока еще находимся
По эту сторону зеленой комнаты.
Тут жизнь течет своя в прозрачных кубиках
И изумрудами на нас сверкнет замашисто!
Ты боль свою прочтешь в печальных рубриках,
Когда вдруг от любви моей откажешься...
Пускай здесь тишина, лишь только струйками
Стекает пот с виска в ладони жаркие.
Устали мы дворами - переулками
Бродить и наблюдать их сцены жалкие.
Вдвоем с тобой, тайком в зеленой комнате
От будней и от праздников укроемся.
Не думая о голоде и холоде,
Надолго и комфортно обустроимся.

* * *


Благослови, Господь, любимого!
Дай сил ему, убереги!
За все грехи, молю, прости его
И жизнь его не торопи...
Пускай за все мои страдания,
За всю истраченную кровь
Услышу от него признание,
Почувствую его любовь.
Увы, не знаем мы, где истина.
Да кто же может подсказать...
Но не посмею даже мысленно
Его когда-нибудь предать.
И даже, если молча, мимо он
Пройдет, глаза лишь опустив -
Благослови, Господь, любимого!
Мою любовь благослови...

* * *


С фотографии глаза снова на меня знакомые глядят.
Кажется, вот-вот, отражение свое в них увижу я.
Дотянусь рукой я до прядки шелковых волос,
Запах твой вдохну тот, что ветер свежий мне с вершин принес.
Украду твой взгляд я в копилку памяти своей.
Всех дороже ты для меня на свете, всех милей.
Окажись я рядом хоть на миг с тобой сейчас,
Я б с ума сошла и тебя бы самого свела в тот час.
Даже если солнце не взойдет, с ресниц взгляд твой не спущу.
Не забуду, не покину, никуда тебя уже не отпущу,
Не унижу словом я, не осрамлю и не предам!
Буду так тебя весь век хранить, что даже смерти не отдам.

* * *


Дорог мне твой край не близкий,
Что приснился мне во сне...
Привези земли Грузинской
Горсть душистую ты мне,
Воздух гор и ароматы
Пряных трав на склонах их,
Терпкий привкус винограда,
Сладкий - тёплых губ твоих...

* * *


Я на облаке к тебе, любимый, прилечу
Под дождем босиком к тебе пойду
Я дойду!
Ноги в кровь свои босые разобью
Я у Господа любовь твою
Вымолю!
Твои ноги родниковой водой вымою
Волосами своими оботру.
Если не умру...
Нет на свете мне места без тебя
Никого вокруг не вижу больше я
Лишь твоя!
Выплачу свои глаза утомленные,
Мокрыми ресницами окаймленные
Зеленые...
Ветер–брат мою молитву донесет
До твоих суровых гор, до широт
Не соврет...

от Tuta Rchela.

пятница, 14 октября 2011 г.

Корона Кавказа


Ты Грузии частью была всегда, 
В короне златой изумруд. Всегда покоряла твоя красота - Старинных легенд приют. Среди нечистивых сыновей Есть те, что за правду умрут. Вновь станешь, Абхазия ты моей, Тебе посвящаю сей труд.    Грузия. Корона Кавказа. И в этой короне все ее регионы, как драгоценные камни: каждый по-своему уникален, у каждого своя, неповторимая огранка. И как в любом бесценном творении, в этой короне все органично, одно дополняет другое. И если хоть один камушек вдруг выпадет это творение рук Господних потеряет свою первозданность. Абхазия – яркий, уникальный изумруд в этой короне. Неповторимая красота дикой природой, и в то же время – невероятно угнетенная и разрушенная военными действиями. Абхазы, как и Грузины верят, что эта красота, этот рай на земле – подарок самого Господа. И не удивительно. Свежий воздух, чистые озера и реки, которые берут свое начало с ледников Кавказских гор, невероятной красоты парки и высокие горы, покрытые снегом, которые обеспечивают мягкий климат, закрывая ее от северных ветров, «Долина семи озер» к которой ведут дороги из самых известных курортов Гагра и Пицунда… Но иногда драгоценные камни похищают. И не для того, чтобы она украсила другую корону, например «имперскую», а для того, чтобы распилить его на мелкие куски – разделить и властвовать, этим самым нарушить целостность Грузии. Много можно наобещать народу ради расчленения одной страны, которая единственная на Кавказе посмела противостоять северному оккупанту. Но, увы, отстоять свои территориальные интересы до конца в неравных по силе но не по духу военных противостояниях Грузии пока не удалось. Уж очень глубоко Абхазам, чисто по-русски, вдолбили мысль о том, что они сами по себе, независимые. И тут по естественным законам природы в «благодатной» подготовленной почве взошли семена раздора. Грузия и Грузины стали не кровными братьями, жившими рука об руку все века рядом с Абхазами, а кровными врагами. И многие Абхазы радостно и бездумно подхватили эту «великую идею» и понесли ее в жизнь…вернее в смерть… Но в мире все сбалансированно. Так на каждый десяток предателей найдется один, достойный противостоять этому подлому десятку, патриот Грузии и среди Абхазов. Потому, что для него главное его честь, правда, не чья-то придуманная, а настоящая, не завуалированная под «благодетельные» намерения северного соседа. Многие из них живут и работают в Грузии – Тбилиси, Аджария. Многие являются публичными людьми, которые работают на телевидении, а также ведут активную политическую жизнь. Тысячи Абхазов проживает в данный момент на остальной территории Грузии, это уже мощный потенциал для построения моста взаимопонимания между Грузией и Абхазией, для того, чтобы по этому мосту все и Грузины и Абхазы наконец могли ходить без преград, свободно, и наслаждаться красотами всех уголков родной страны.

среда, 12 октября 2011 г.

Хогаис Миндиа (Горская легенда)

Из ущелья Архоти был Хогаис Миндиа, из села Амга. И по нынешний день возле Сабекурискари видны следы его жилища. Каджи взяли его однажды в плен.
«Поначалу,— сказал Хогаис Миндиа,— глаза мне они завязали, чтоб не запомнил я дороги. Вели меня так. Как перешли мы девятую гору, тогда лишь сняли повязку. И других пленных вели, подобных мне. Мясо христиан они ели. Вокруг запястий и вокруг голов обвязали нас нитками, чтобы примечать, насколько полнеем мы. Пленница одна была у них: так раскормили ее, что нитки впивались глубоко в тело. Гоняли нас на гору и заставляли ловить змей: делали из них какие-то лекарства.
Пошел и я однажды. Поймали мы одну змею. Вокруг шеи кольцом вился у нее белый каракуль. Вернулись домой, глядим: ту полную женщину подвесили каджи под потолок, подставили лохани, снизу бьют ее трепальным гребнем железным, и льется кровь... Нелюба стала мне жизнь и еда, решил я покончить с собой».
Взял Хогаис Миндиа и зашел к жене своего хозяина, которая готовила лекарства из змей. В ту пору убила она ту змею с белым каракулем, и капли ее крови видны были на полу.
«Смекнула она,—сказал Хогаис Миндиа,— что хотел я отведать той крови, прошла мимо и растерла капли крови ногой. Да одна капля упала сбоку, так что не видна была ей. Как вышла женщина вон, слизнул я ту каплю языком».
Только коснулся он языком змеиной крови, как жар поднялся у него сильный. Вошла женщина, поглядела на него— поняла, что случилось.
«Как сменили мне девятую постель, потерял я разум, не слышал ничего. Пришел в себя, гляжу, а под мышкой у меня опухло что-то. Разрезал я опухоль, и вышли оттуда насекомые. То они, оказывается, тяжелят человека. Таким я стал легким, что, переходя через мост, завертывал камни в полу чохи, чтоб не снес меня ветер в воду».
Язык всего сущего он познал с тех пор. Решил он бежать, и удалось ему это. Однако погнались за ним каджи и поймали.
«Так били меня — кожа сошла».
Вторично бежал он.
«Как подошел к мосту, вижу: золой мост посыпан. Понял я, что ради меня то сделано. Прошел я задом наперед, чтоб сбить их с толку. Ранним утром на рассвете вошел я в лес. Спрятался в корнях большого дерева. Искали меня. До моста шли по моему следу, а затем сбились со следа».
Шел он долго и пришел в одно село.
«С палец длиной люди там жили. Увидев меня, испугались они и разбежались. Потом подошли ближе. Дали поесть кое-чего. Вечером стали возить щепки, строить что-то».
— Что это делаете вы? — спросил их Хогаис Миндиа.
— Сегодня в ночь нападет на нас войско журавлей и других птиц — коршунов, сорок, грачей.
— А ну, не бойтесь! — сказал Хогаис Миндиа.
Сделал он лук и стрелы, сел в засаду. В полночь налетели птицы. Отогнал он всех их, так что никого не успели они тронуть.
«Окружили меня, целовать стали: — Ты наш бог! — говорили мне.
Один был малюсенький человек, одноглазый.
— Не узнал меня, Миндиа? — говорит мне.
— Нет, не узнал,— говорю.
— Не помнишь, как выколол ты мне глаз в Сабекури-скари? Я гугули. Все мы гугули. Вон за той горой превращаемся мы в птиц, а по эту сторону горы людьми становимся.
— А ну,— говорю,— если знаешь село Амга, веди меня!» Пошел с ним тот гугули. Как пришли к горе, сказал он:
— То гора из золы. Ступай осторожно, не то зароешься. Я стану птицей, а ты по голосу ступай за мной.
Перешли они ту гору, и привел его гугули в Амгу.
Единственный был сын у матери Хогаис Миндиа. Привел в дом жену. Как вернулся он из плена, язык всего сущего он понимал.
— Ах, если б могли вы слышать,— говорит,— о чем шумит трава, когда мы по ней ходим: «Зачем ступаешь по мне ногами, ведь я тоже молода, мне жить ведь хочется!» А трава, что по краю хлебного поля растет, та так причитает: «Сожните и меня, зима идет, застанет меня, застудит, не оставляйте меня!» Когда рубим мы деревья, занятно, как плачут они: «Зачем режешь, больно мне, неужто не жаль вам меня? Что за сердца у вас, у людей?» Как бросим в поле камень, и тот визжит: упаду, мол, и ушибусь оземь. Зачем бросаете меня? Потом те, что на земле лежат, кричать начнут: «В меня попадешь и больно мне станет!» Когда бьем скотину палкой, ревет она, о том же говорит, плачет. А трава сама поучает: «Я лекарство от такой-то болезни, вылечу — возьми меня»,— говорит. Учит нас трава: если змея за тобой гонится, беги, мол, по ровному месту — по спуску и подъему она, подобно стреле, пущенной из лука, мчится. Перескочить надо через текущую воду, и змея не найдет пути-дороги, потому что видевшие тебя воды пройдут, а новые воды скажут, что не видели они никого.
Не жал, не рубил дров Хогаис Миндиа, жил так в бедноте. Жена однажды набросилась на него: ничего не делаешь, мол, лежишь так, без дела. Уговорила она его, и Миндиа нарубил однажды дров. Тут и потерял он тот дар, перестал слышать язык травы, остался ни с чем. Потом забрали его на войну силой. Не смог он воевать, спрыгнул с башни и разбился.

Хогаис Миндиа (2)

Хогаис Миндиа из ущелья Архоти был. Когда рождался Миндиа, на небе два солнца встало. Именитым героем стал Миндиа в Хевсурети. Друг у него был в Шатали, славный муж Гахуа. Миндиа и Гахуа ходили с хатеби.
Однажды прибыли в Архоти дурные духи — жамни. Крошечные были они, длиною с циду. Не всякий мог их видеть. Увидели их Миндиа и Гахуа. В час, когда жамни прибывали в Хевсурети, в Архоти, в крепости села Амга раздавались звуки волынки: то хатеби подавали знак. Народ, узнав о прибытии злых духов, жамни, покидал Архоти.
Жамни прибыли втроем, на трех ослах — черном, красном и белом. Черный осел был нагружен стрелами с черными перьями на концах, красный — стрелами с красными перьями и белый — с белыми перьями. По очереди метали они стрелы. Черноперистая стрела убивала человека на месте, красная — наполовину, а белая оставляла его живым. Перешли дурные духи в потустороннюю Хевсурети. В Архоти уничтожили они людей. Лишь некоторых уберег хати. Миндиа вступил в бой с дурными духами. Взяли они его в плен и увели с собой.
Как вступили они на перевал (по пути в потустороннюю Хевсурети), все трос увидели Гуда некого джвари. Говорили они меж собой: «Старый пес белобородый! Сидит на белом коне, держит в руке лахти, не подпустит нас. Кругом своих подданных он ходит, стережет их».
Как перешли жамни в потустороннюю Хевсурети, перекрыли ослов потниками, чтоб не заметил их Гуданский джвари. Миндиа оставили пасти ослов. (Не настоящие ослы то были, а крошечные, малюсенькие.)
В потусторонней Хевсурети убили они лишь одного пастуха. Гуданский джвари не подпустил их к народу, попрал дурных. Жамни обманом завлекли Миндиа в Каджети. Как привели его на чужбину, исчезли духи. Тут захватили в плен его каджи. Начали они его раскармливать, надеясь испить побольше его крови. Кормили отборной пищей. Догадался о том Миндиа, тайно стал есть золу. Плох он стал, и отложили его казнь каджи.
Однажды приставили ему в сторожа детей. В конце села, где был он пленником, перекинут был через реку мост, по которому можно было войти в село и выйти из него. Каджи посыпали его золой, чтоб по золе заметить следы сбежавших пленников. Миндиа поднялся на дерево и выследил оттуда, как задом наперед ходили каджи по этому мосту. Сделал то же самое Миндиа, прошел через мост задом наперед и бежал.
Шум поднялся на селе: «Убежал Хогаев сын!»
Начали поиски, да па мосту не обнаружили следов и стали искать его в деревне.
Шел Миндиа без пути-дороги. Держал путь в Архоти, да попал в страну гугули . Спросили они Миндиа, какого он роду-племени и зачем пришел.
Рассказал им Миндиа свои злоключения. Одноглазый гугули, говорят, попенял ему:
— Помнишь, в Архоти ты кинул в меня камень и выбил мне глаз. Чего тебе от меня надо было? Ведь это я приводил весну в Архоти.
Вспомнил Миндиа детские проказы, пожалел об этом и попросил у гугули прощения.
Гугули жили в домах из необожженного кирпича. В тот день неожиданно подняли они шум. Начали возводить крепости, укрепляли дома и двери. Спросил причину того волнения Миндиа.
— Ждем нападения птичьего войска! — восклицали гугули. И вправду, налетело войско грачей, и начали они разорять царство гугули. Палкой стал отбивать их нападение Миндиа и перебил всех.
Полюбили Хогаис Миндиа кукушки. Сказали ему:
— За то, что избавил нас от врага, все, что пожелаешь, исполним для тебя.
— Отведите меня в Архоти,— попросил Миндиа. В ту же минуту крикнули кукушки:
— Гоните овец!
Миндиа увидел ползущее стадо змей с белым каракулем вокруг шеи. Миндиа испугался. Кукушки вывели одну из змей и в честь Миндиа зарезали ее, сварили и поднесли гостю. Тяжело было Миндиа отведать змеиного мяса, да не отстали от него хозяева. Наконец подчинился он их воле. Миндиа отведал змеиного мяса. Не мог найти себе места после того. Тошно ему стало. Тогда жены гугули постелили Миндиа три постели и сказали ему: — Ложись в первую постель. Как не улежишь на ней, переходи на вторую. Не улежишь на второй — ложись на третью постель, там отдохнешь.
На третьей постели и впрямь отдохнул Миндиа. Проснулся и видит: под мышками опухло у него, величиной с чашу налипло что-то. Гугули сказали ему:
— Надрежь под мышками — и выйдут насекомые оттуда.
Сделал надрезы Миндиа под мышками, и много насекомых вышло оттуда. Миндиа вес потерял тогда. Таким стал легким, что за пазухой камень стал носить, чтоб ветер не унес его. Как поел он змеиного мяса, услышал Миндиа речь деревьев, птиц, зверей, полевых цветов и трав.
Искалеченному Миндиа одноглазому гугули поручили отвести Миндиа в Архоти. В дорогу дали ему хлеба и поучали так:
— Сколько откусишь хлеба праведной земли, столько прибавится в нем снова.
Границей той земли, где жили гугули, была река. Как возвращались они к себе домой, перейдя реку, становились человечками длиною в циду, как уходили за реку — в птиц превращались. В своей стране они человечки с циду ростом.
Только Миндиа и одноглазый Гугули перешли реку, говорит Гугули Миндиа:
— Я обернусь птицей, а ты по голосу иди за мной. Миндиа таким стал легким, что летел за ним по воздуху.
В пути сколько ни откусывал он хлеба, тот снова становился целым. Питаясь тем хлебом, добрался к весне в Архоти Миндиа.
И в своем краю продолжал Миндиа понимать язык растений, животных, птиц и всего сущего. Миндиа не мог косить траву, дерева срубить не мог, все говорили ему: «Не режь меня, Миндиа!» Зверей жалел он, не мог бить дичи. В день и трех копен сена не мог он сжать. Колосья, зерна кричали ему: «Миндиа, не покидай меня! С небес я слышу зов, возьми меня!» Миндиа жалел их и подбирал каждое зернышко. Травы и цветы кричали ему вслед: «Я лекарство от той-то болезни, я от того-то!» Миндиа лечил раненых. Перерубленного пополам человека соединял он снова, спасал от смерти. Врагов побеждал Миндиа. Хевсуры очень любили Миндиа...
В конце концов изменил он клятве, нарушил ее, стал бить зверье, рубить деревья.
Однажды хати отправились походом на Каджети. Миндиа и Гахуа пошли с ними. Хати сказали Миндиа и Гахуа: — Во плоти не можете за нами следовать, выйдите вон из тел и так пойдете за нами.
Миндиа и Гахуа вышли вон из тел, и хати спрятали их тела поблизости, в лесу. Сломили они Каджети, разорили каджей. Скот и добычу захватили с собой. В пути скот стал испытывать жажду. Тогда Копала ударил лахти об землю, хлынула вода, и скот напился. Вернулись хати в Хевсурети, подошли к телам Гахуа и Миндиа, видят, покрылись они червями. Хати повелели:
— Питающийся хлебом и сыром Миндиа, ты что там стоишь? Войди в свое тело!
Миндиа и Гахуа не хотели возвращаться в червивые тела, но хати сказали им:
— Из плоти вы, с нами не жить вам.
Силой заставили хати души Миндиа и Гахуа вернуться в их тела.
Миндиа однажды пошел к кистам отомстить кровнику. В Теретэго хотел прийти он, к другу своему Алдидзе , но из-за непогоды сбился с пути и попал прямо к кровникам своим в село Миза. Кистская женщина узнала кровника, обманом завлекла Миндиа в башню. Миндиа не один был. Брат его и Квирике Джабушанури были с ним. Женщина подняла крик в деревне: поймали, мол, Миндиа мы. Пришли кисты, окружили башню. Квирике спрыгнул с крыши и ушел. Миндиа сказал тут брату:
— Спрыгну и я, следуй за мной.
Да брат его оказался малодушным, начал плакать: не смогу, мол, спрыгнуть я. Миндиа принес себя в жертву, не оставил брата. Обманом заставили кисты его разоружиться, связали ему в башне руки и покончили с обоими. Кисты вырезали у Миндиа сердце, разделили его, дали отведать беременным жен-
щинам: авось сердце Миндиа вложится них похожие на Миндиа дети.
В народе так поют о смерти Миндиа:

Хогаис Миндиа умирал —
Солнце краснело, ярилось,
Небо гремело, земля грохотала,
Душа с трудом покидала тело.
Падали звезды на землю,
Луна всходила справа.
Ястреб, соколы и орлы
Били неистово крыльями.
Зверь высоких скал
Собирался, чтоб оплакать его.
Конь его осиротевший
Серый вставал на дыбы.
Жена его несчастная
Одевалась в черные одежды.
Мать его бедная
И плакать была не в силах.
Отец его несчастный
Рвал на себе волосы, бороду.