О моей книге "История Абхазии" часть первый

giorgi_chachba

February 19th, 2010

Зураб Ратиани, писатель, академик АН АР Абхазии Основоположник и выдающийся деятель апсуанской (ново абхазской) литературы и историографии Димитри Иосебович Гулиа (1874-1960) в предлагаемой книжке, опубликованной в 1951 году в Сухуми, обоснованно опровергает свои-же ошибочные выводы по истории Грузии, которые он развивал ранее в книге, «История Абхазии» (т.I, Тифлис, 1925); и вместе с тем, намечает пути воссоздания подлинно научной истории «происхождения, этнической и культурно-исторической принадлежности абхазов» (стр.10). Вскоре, распоясавшаяся с середины 50-ых годов, антигрузинская политика СССР - хрущовщина, в «лучших традициях» КГБ самокритику Д.Гулиа объявила ложной, разумеется, соответственно «обосновав» и это «торжество правды». Однако объективному читателю и спустя пол века не составит большого труда разобраться где правда и где ложь в работах Д.Гулиа. ************** Для глубокой разработки богатейшей истории Грузии в целом очень важное значение имеет, как известно, составление истории отдельных ее частей. Пожалуй, это прежде всего относится к Абхазии, которая всегда была неотъемлемой частью Грузии, жила с нею на протяжении всей истории одной жизнью, органически участвовала в созидании грузинской культуры и государственности и играла существенную роль в борьбе за свободу и независимость страны, в борьбе за объединение отдельных грузинских племен и областей в единое мощное национальное грузинское государство. Однако, к сожалению, по сей день не имеется у нас книги, сколько-нибудь полно и удовлетворительно освещающей историю Абхазии. В то же время многое из того, что написано по этому предмету, стоит ниже всякой критики. К числу последних относится и одна моя работа. Лет около тридцати тому назад, памятуя, что «до сего времени Абхазия не имеет хотя бы краткой, но цельной связной истории», пишущий эти строки впервые предпринял ответственную попытку создания соответствующего сочинения об историческом прошлом нашего края. В результате увидела свет моя книга «История Абхазии», 1'.1, изданная в г.Тбилиси в 1925 году. «Мы решили, - писал автор" - собрать все имеющиеся в нашем распоряжении более или менее иенные по истории .Абхазии сведения, хотя бы в сжатом виде, дать им критическое истолкование, опираясь, главным образом, на данные абхазского языка, местами заполнить необходимыми разъяснениями, а местами и новыми сведениями, какие мы могли найти при бедности нужной литературы в Сухуме» (стр.9). И далее: «Этот труд, надеюсь, будет первым камнем, брошенным в спокойную гладь научного равнодушия и возбудит приток сил к разработке задач по истории культур и наций Кавказа» (стр.14). Таковы были стимулы, которые воодушевили меня на непосильный труд, который был не по плечу одному такому рядовому работнику, как автор первой «Истории Абхазии». Этот труд остается и по сей день невыполненным, ибо большое дело создания подлинно марксистской истории Абхазии является чрезвычайно важной актуальной задачей будущего, для разрешения которой с тех пор созданы все благоприятные условия. В силу целого ряда причин в давно прошедшее время из моих рук вышла путаная в своих посылках и выводах, не марксистская, антинаучная работа, изобилующая ошибками фактического и методологического характера. Как видно из введения, я как будто понимал, что «далеко не всегда можно доверяться сведениям, заимствуемым не из первых, а из десятых рук и при этом без основательной критической проверки, а также сочинениям некоторых ... писателей, которые руководятся известной предвзятой идеей». И все-таки я доверял им, а это было по меньшей мере наивностью с моей стороны. В самом деле, многими своими невежественными писаниями все эти купцы, путешественники или тайные агенты иностранных государств, подвизавшиеся в разные времена в нашем крае, по своим понятным теперь нам особым соображениям и целям, нагромоздили такую кучу неправдополобных сведений, просто нелепых и баснословных сообщений об языках, истории, топонимике, нравах, обычаях, этногенезу местных племен и «настолько перепутали, исказили, затемнили» все зто, что, как говорилось в этом же введении, «вместо пользы, причинили один вред, создали путаницу» (стр.8). Полное отсутствие материалов по археологии Абхазии, которым характеризовался тогда один из важнейших пробелов в историческом материале, равно как отсутствие и кадров специально подготовленных ученых, обусловили то, что «не только зарытые в земле древности, но и доступные изучению памятники на поверхности» оставались даже неучтенными, не описанными и пребывали в состоянии вопиющего молчания. По всему этому история абхазов оставалась настолько мало освещенной, настолько искаженной, что автор был вправе сделать такое заключение: «Ученые должны еще десятками лет работать, чтобы подойти, хотя бы немного, к истине». Но есть другая сторона дела, для которой невозможно подыскать никакого оправдания, кроме разве молчаливо принятого мною решения предать забвению незрелое свое творение из-за очевидной шаткости основания и пороков, увенчивающих его. Речь идет о том, что за целых почти три десятка лет, прошедших со времени написания работы, автор ни разу не постарался критически пересмотреть и выступить с опровержением тех серьезных ошибок и фальсификации, которые содержатся в моей книге «История Абхазии», хотя давно уже эти ошибки мне ясны и осознаны. Но, говорят, лучше поздно, чем никогда. И сегодня я хотел бы, наконец, поговорить, в порядке хотя бы частичного осуществления давнишнего намерения, о пороках своего произведения и путях преодоления все еще имеющихся по истории Абхазии серьезных недостатков. Главная проблема, вокруг которой строится вся моя «История .. », есть проблема этногенеза абхазов, а основной авторский ее тезис, многократно и в различной форме упорно повторяющийся во многих местах книги, состоит в голом и, разумеется, неправильном утверждении африканского происхождения наших далеких предков. Если не в качестве своего оправдания, то хотя бы в порядке исторической справки я должен сказать, что и в этом отношении, как во многих других абхазоведных вопросах, мы, в частности и я, не избегли, к сожалению, неимоверно Врt;дtЮIU влияния антимарксистской концепции Н.Я.Марра, абсурдность обще¬лингвистической теории которого стала для нас ясной только после недавнего выхода в свет гениальных трудов И.В.Сталина по вопросам языкознания. В своей книге я развернул неправильную эфиопскую гипотетику происхождения абхазов, подчеркивая на каждом шагу, что «абхазы и их предки гениохи (и ниохи) суть колхи, вышедшие из Египта и, главным образом, из Абиссинии» (стр.9). При этом я опирался на всякие легенды, сказания и на непроверенные данные абхазского языка, и то зачастую лишь по выдержкам из чужих работ, которые, как я полагал, якобы «совпадают со сказаниями Геродота о выходе колхов из Египта, вообще из Африки» (стр.12). Основываясь на мало знакомых мне и сомнительных выводах «новых трудов немецких ученых» и других крохоборствующих исследователей, я допускал, что завоеватели древнего Египта гиксосы, ввиду частых мятежей среди египтян, «должны были часть египтян и эфиопов выселить в свою страну и на ее окраины - Б области, смежные с Закавказьем ... Потомками этих невольных переселенцев и могли явиться отчасти те колхи, египетское происхождение которых для Геродота стояло вне сомнения» (стр.13). Я утверждал родство абхазов также с семитами и хамитами, исходя из «родства языков семитических и яфетических». Касаясь рассуждений А.н.грена, за 30 лет до меня говорившего о префиксах в абхазском языке как о черте, указывающей на связь абхазо-черкесских языков с хамити-ческими, и дополняя их указанием на аналогичные явления в одном из хеттских языков, я писал: «Если классовые префиксы существовали в древнем языке М.Азии в XIV столетии до х.Э., то можно, по нашему мнению, рассматривать не только мита¬нийский, но и хаттийский язык, как мост между Египтом и Абхазией (Колхидой)» (стр.20). Далее я доходил до утверждения, что абхазский язык по своей фонетике имеет сходство с языками отсталых племен Южной Африки - бушменов и готтентотов (стр.32) «с жировыми отложениями внизу спины», что устана¬вливается «лингвистическая связь между абхазами и древними племенами Африки, посредствующим звеном между которыми являлись хетты» (стр.34). Нет нужды останавливаться на всех имеющихся в работе псевдонаучных, часто бессмысленных этимологических ухищрениях и лингвистических аналогиях. Достаточно сказать, что случайного и отдаленного созвучия оказалось достаточным, чтобы находить тождественную связь между названием «Абиссиния» (Абасия) и местным именованием нашего края ¬«Апсны», этимология которого может быть объяснена лишь исходя из абхазского: «страна души», или, вернее, «водная страна, страна вод» (для страны, расположенной рядом с Сахарой, даже невзыскательный первобытный человек как будто не мог бы этого сказать). Доходил даже до того, что утверждал: «Формы «аб-хаз» ... и «Абхазия» ... совершенно несостоятельны и должны быть заменены единственно правильным «абас ... », «аб асец» и «Абасия» (95). Известно, что ограниченность средств языка при огромности названий мест неизбежно ведет ко многим случайным совпадениям в топонимике, не имеющим никакой генетической между собой связи. К таким случайным совпадениям нужно отнести громадное большинство приводимых мною географических имен, таких, скажем, как озеро Хопи в Абисинии И сел. Хуап в Абхазии и т.д. Последуем за автором далее. Вот еще один пример моих бездоказательных рассуждений. Автор строит свое доказательство следующим образом. Аборигенами восточного берега Черного моря были колхи.Затем племена колхов начинают именоваться гениохами (ибо гениохи суть те же колхи), отнявшими господство У первых, вследствие чего название (а не народ) «колхи» исчезает с горизонта истории. Потом новые властители Колхиды, сбросив с себя данное им чужестранцами из-за их пиратского образа жизни прозвище гениохи-возничие (около н.э.), начинают носить особые, настоящие свои названия «абазги», «абсилы» и др. Наконец, «один народ из этого племени, Т.е. колхов», лазы, с помощью будто бы греков, получают здесь первенство, и Колхида начинает называться Лазикой (после н.э.). Далее это господство переходит к абазгам (абхазам), и страна, бывшая Колхида, впоследствии Лазика, начинает называться Абхазией, а позднее, по соединении Абхазии и Грузии в одно царство, - Имеретией (после Х в.). Допустим, что все это истина, но, спрашивается, каким образом так легко и просто совершаются в мире столь существенные дела? Где же факты, которые бы доказывали все это? Где та внутренняя пружина, тот решающий фактор, а также конкретные особенности изучаемого предмета, которые обуславливают общие закономерности и самобытные черты исторического развития каждой страны? Автор не уясняет себе картину образования и консолидации племен, действительные причины преобладания одних над другими (чему придается, между прочим, такое преувеличенное значение), не выясняет время, условия и характер образования государственности, причины этнических смен и т.д. Так, при решении самых кардинальных вопросов мы видим упрощенчество, отсутствие принципа историзма, безвременность, взаимно исключающие суждения и догадки, бездоказательность и схематизм. Книга не дает истории жизни и быта трудящихся _ основных создателей материальных и духовных богатств народа. Читатель не почувствует даже попытки социально-экономического анализа, нет представления о социально-экономические формациях, о периодах первобытно-общинногo строя, рабовладения, феодализма и т.д. Нет ни одного слова о классах и классовой борьбе, хотя, казалось бы, давно уже известна одна из основных азбучных истин марксизма о том, что «история всего предшествующего общества есть история борьбы классов», То., народ и составляющие его классы не только безмолвствуют, но и вовсе отсутствуют, и вся политическая история сводится к описанию, и то на основании фрагментарных сведений и сказочных преданий, жизни и деятельности одних только царственных особ и полководцев. Книга изобилует в корне ложными рассуждениями. Так, например, здесь сказано: «Нам нельзя видеть в жителях Колхиды картвельское племя ... Мы не имеем никакого основания видеть в них (т.е. колхидцах) племя картвельской расы». (85). В предлежащей книге своей автор писал далее следующее: «Здесь ограничимся перечислением тех культурных влияний, которые действовали в Абхазии, главным образом, с V в.xp. э. до ХVI в.: первый период - воздействие византийской культуры; второй период почти с Х в. - совместное творчество культуры в единении с грузинами; третья эпоха с ХII в. ¬генуэзских влияний с сохранением роли абхазо-картвельской культуры, четвертый - период турецкого влияния, сменившегося 100 лет тому назад русской гегемонией» (142-143) - «Абхазы, как побережные жители, сообщавшиеся со многими заморскими культурными жителями, главным образом, с цивилизованными греками, безусловно, являлись распространителями культуры среди соседних жителей» (143-144). Говоря об истории г.Сухуми, я пишу о том, что при генуэзцах и венецианцах наш «берег покрылся многочисленными виллами богатых купцов и знатных людей, которые развели здесь великолепные сады ... » (105). Грузинский мост на р.Беслети я, не задумываясь, называю венецианским. Сел.Лыхны, говорю, основано греческими колонистами в VII в. до Р.Х. Впоследствии было покорено ... Митридатом, а потом вошло во владения римлян (154). Даже первые абхазские цари до Леона I были все того же греческого происхождения (208). Одновременно с этим я писал: «В настоящей нашей книге имеются некоторые основания говорить об историческом родстве абхазов» с другими грузинскими племенами, что «не исключается предположение хотя бы о дальнем родстве абхазского языка с языками» грузин, мегрелов, лазов и сванов (240). В массе заблуждений и промахов тонут те проблески истины, которые то и дело встречаются в книге, ибо одна ласточка не делает весны. К ним относится и следующее место из моего произведения, которое явно идет вразрез с отрицательным, третирующим отношением Н.Марра к сравнительному методу: «Кавказские языки, - писал я, - все еще ждут применения к ним в полном размере сравнительного метода, и только сравнительная грамматика всех кавказских языков прольет свет на отношения их взаимного родства и происхождения» (240). Мои упущения тем более непростительны, что в специальной грузинской литературе уже давно, начиная.с акад. И.А.Джавахишвили, подвергнуты уничтожающей критике многие писания немецких и других чужеземных авторов, изучающих картвельские языки, что не сумел воспользоваться достижениями грузинских ученых и их резонными аргументами об опасностях лингвистических и других сопоставлений без твердого знания сравниваемых фактов, прежде всего грузино-кавказских. Таковы вкратце ошибки книги «История Абхазии», фальсифицирующей, против моей воли, объективные факты исторической жизни Абхазии.