![[info]](http://l-stat.livejournal.com/img/userinfo.gif?v=2)
giorgi_chachba- March 9th, 2010
Нажмудин Гоцинский провозглашен муфтием Северного Кавказа. 20 августа 1917 г. Анди, Дагестан. Рисунок с натуры художника Халилбека Мусаева.
10.12.2009 20:31
ПРАГА -- Поколения приходят и уходят, государства остаются. В свою очередь и они строятся и разрушаются, а народ продолжает жить. Жизнь человека измеряется годами, жизнь государства – эпохой. Это не астрономическое понятие. Эпоха может исчисляться веками, но порой Человек и народ сами могут пережить несколько эпох. Со времен Ноя по наши дни народы Кавказа знали много таких эпох, которые сменялись с той же частотой, с какой посягали на их свободу империи – римляне и византийцы, персы и монголы, османы и русские, которые несли сюда огонь, уверяя, что это – свет. Но «народы Кавказа принадлежат не к полудиким народам, как это говорят невежественные люди, они – потомки старых культурных народов, знавших столетия великого расцвета, – говорил в апреле 1927 года на торжественном заседании деятелей кавказской эмиграции в Праге украинский профессор Славинский – старая культура всегда сказывается, сказалась она и на горских народах, которые, благодаря этому примкнули к сообществу европейских народов».
Трагедия многих кавказских народов заключается в том, что «старая культура», о которой говорил украинский профессор, входила и входит в конфликт с новыми политическими реалиями меняющегося внешнего мира, не всегда и не для всех удобными. И каждый новый конфликт усугублялся этническим и конфессиональным разнообразием Кавказа. В двадцатом столетии, которое многие называли веком национализма – веком пробуждения национального самосознания, Кавказ пережил и все еще переживает множество таких эпох.
Самым знаменательным событием было возникновение в 1918 году демократических республик в Закавказье. Большевистский режим России, просуществовавший ничтожно малый для Истории срок - продолжительностью в одну человеческую жизнь - всполошился. Из тогдашней телеграммы Серго Орджоникидзе в Кремль Ленину и Сталину:
«Положение в самой Грузии таково, что без особого труда мы с ней покончим: восстания в Борчалинском уезде, Абхазии, Аджарии, Душетском уезде будут проведены. Еще раз довожу это до вашего сведения и прошу указаний».
В декабре 1918 года 11-я армия перешла границу Грузии, несмотря на то, что новые цезари заявляли «о мирном направлении политики РСФСР на Кавказе». Однако советизация Грузии, объявленной зачинщицей непослушания тирании, оставалась тут главной целью Совдепии, и в 1921 году первые демократические республики на Кавказе были повержены извне и изнутри. Вот какую оценку событиям тех лет дал в своих воспоминаниях турецкий эмиссар Мустафа Бутбай:
«Между Грузией и большевиками подписан мирный договор... В Баку началось восстание против большевиков, т.к. большевики захватили Баку, не признав местное правительство даже на словах. (...) Большевики начали искать у ингушей золото и серебро и насильно отбирали у них все ценное. То, что азербайджанцев ждет такая участь, было известно. Что касается грузин, то они воплотили в жизнь известное выражение – история состоит из повторений: последний грузинский царь Георгий, не проявив воли, сдал сдал свою нацию и власть русскому полку. Нынешние грузинские деятели – жалкие подражатели своего последнего царя...
То, что Красная Армия занимается мародерством, этот факт дает надежду, и мы будем ждать развития событий.»
Дипломатический паспорт Республики Союз Горцев Кавказа, выданный 16 сентября 1918 г.В эти же годы по ту сторону Кавказского хребта возникает Республика Союз Горцев Северного Кавказа. 16 сентября 1918 года был выписан дипломатический паспорт за номером 487. Эту республику постигла та же печальная участь. Но Мустафа Бутбай винит в этом не столько большевиков, которые делали то, что они считали нужным для себя, сколько самих кавказцев, которые не сделали того, что они должны были сделать для своего народа:
«Велика вина интеллигентов Кавказа. Не воспользовавшись большими возможностями, предоставленными им событиями, они снова надели на свою шею ярмо и история не простит им этого никогда. Представители Северного Кавказа, конечно же, «занимаются политикой» в парижских ресторанах и с удовольствием тратят взятые в долг 40 миллионов рублей...»
Разочарованный в демократических утопиях фанатик свободы и веры шейх Узун-Хаджи тотчас провозглашает теократическое государство - Северокавказский эмират. От его имени звучит Декларация:
«Мусульмане Северного Кавказа добиваются полного самоопределения... Иго русского царизма сковало мусульманские народы. Теперь он ждет свободы не на словах, а на деле... На основании дарованных свобод после ухода царя русского мусульмане Северного Кавказа добились самоопределения путем республики. Эта цель и эти мечты были разбиты варварским вторжением деникинской банды... От имени народов и его Величества Эмира Северного Кавказа в последний раз образаемся к вам – оставьте мечты об автономии для Северного Кавказа, оставьте мечты возобновления царизма, заключим мир. Вы – на вашей земле, мы – на своей останемся хозяевами.
Председатель Совета Министров, главнокомандующий войсками эмирства князь Дышнинский».
Кавказ в XX веке: повторение уроков истории. Часть 2
Кавказская делегация в Париже. 1920 г.
18.12.2009 18:39
ПРАГА -- Почему не состоялся Северокавказский эмират шейха Узуна-хаджи? Этим вопросом по сей день задаются исследователи, и всякий раз находят новые объяснения, хотя главной причиной все называют его разлад с имамом Нажмудином Гоцинским, вынужденный альянс с большевиками для совместной борьбы против генерала Деникина. Позицию имама Нажмудина шейх Узун-хаджи расценил, как измену делу мусульман, но с этим трудно согласиться, если вспомнить, что свою борьбу избранный в 1917 году имамом Северного Кавказа Нажмудин продолжал еще несколько лет после неудачной попытки Узуна-хаджи создать свой северокавказский эмират. Вот как характеризовали его противники: «Нажмудин внушил массам через свой мощный агитпроп – мулл и шейхов, что каждый, кто откажется от участия в движении по созданию имамата, теряет свое «мусульманство». Одних привлекала перспектива подработки, другими двигала боязнь оказаться вне мусульманства. Язык воззваний Нажмудина для горца был убедителен, понятен и сильно действовал на его воображение». А.Тахо-Годи, «Революция и контрреволюция в Дагестане». Махачкала, 1927 год.
А вот образец языка воззваний имама Северного Кавказа Нажмудина, обеспечивавший ему столь долгий успех:
Фотография имама Нажмудина Гоцинского, объявленного ОГПУ в розыск (из архива ОГПУ-НКВД-КГБ)«Эй, кавказские мусульмане! Не причиняйте вреда и ущерба иноверцам, грузинам, русским и евреям. Уважайте соседство. Если между ними есть такие лица, которые враждуют и не отступают от этого, то дайте им небольшой срок. Возможно, они одумаются, а если не опомнятся, то дайте им должное возмездие. Эй, кавказский народ! Шафииты, ханафиты, шииты, находящиеся на юге и находящиеся на севере! Все вы братья друг другу! Объединяйтесь и не разъединяйтесь! Если вы не объединитесь, то ваша сила будет незначительной, не отступайте от единства! Того, что есть на севере, нет на юге, один из вас богат наукой, другой – умом, третий – смелостью, выносливостью, пусть каждый из вас даст другому свои силы. Недостаток одного пополнит другой». Опубликовано в газете «Джаридату Дагъистан». 10 сентября 1917 г.
На фотографии из архива ОГПУ– НКВД– КГБ размашистая надпись: «Разыскивается». В 1925 году Имам Нажмудин Гоцинский был пойман.
Из показаний Нажмудина Гоцинского на допросе 8 сентября 1925 г. (публикуется впервые):
«В 1918 году я начал поднимать восстание (…) Через некоторое время в Дагестан прибыли турки (…) Англичане заявили туркам, что если в течение трех дней они не покинут Дагестан, то они объявят им войну (…) Было решено через представителя в Петровске полковника Роуландсона просить английское правительство воспрепятствовать движению белых на Кавказ. Я получил телеграмму от Деникина с приглашением на переговоры за пределами границ Дагестана. На границе Дагестана нас встретили Роуландсон и Джафаров, которые сообщили, что чеченцы побеждены. Деникин сказал, что не имеет ничего против автономии Дагестана. Он просил разрешить ему организовать штаб в Петровске из 30 человек и пользоваться железной дорогой до Баку.
Мои спутники согласились, но от рекомендаций английского полковника я отказался. Потом поехал домой. Офицерство знало, что если я буду воевать с казаками, то весь Кавказ пойдет за мной (…)
Эмигранты в Турции собрали 12 миллионов рублей и делегировали шесть человек во Францию, чтобы просить у Антанты автономию для Дагестана. Но Антанта ответила, что она не может дать независимость Кавказу, т.к. мы не поддерживаем большевиков: «Если вы хотите независимость – не воюйте с казаками». До возвращения делегатов из Франции Узун-хаджи был мертв, а Дагестан и Чечня – заняты большевиками.
В Хунзахе был съезд. Решили разъехаться в разные стороны и скрыться. Алиханов и другие уехали – кто в Турцию, кто в Грузию, я остался дома. В сел. Гоцатль (…) Атаев с большевиками хотели взять меня в плен, но гоцатлинцы с тремя пулеметами встали на мою защиту. Спустя примерно три месяца посланник шейха Балаханского сообщил мне, что едет отряд, чтобы схватить меня и расстрелять. Я с тремя своими людьми выехал им навстречу (…) по дороге ко мне присоединилось 500-600 человек, которые сказали, что умрут за меня. Большевистский отряд, посланный за мной, не найдя меня в Гоцатле, ушел. С этого времени я дал приказ начать войну против большевиков, я взял на себя командование в этой войне, которая длилась девять месяцев. Я боролся самостоятельно, только силами Дагестана».
Из показаний Нажмудина Гоцинского на допросе 20 сентября 1925 г. (публикуется впервые):
«В начале 1918 года я находился в селении Гоцо Аварского округа. Тогда я еще не проводил выступлений против Советской власти, за что мною были недовольны Узун-хаджи и другие. Я был приглашен в Темир-Хан-Шуру представителями временного правительства. В том же году Дахадаев начал военные действия, мы отступили в Гоцо. Там я объявил газават и начал войну против Красной Армии. Меня оттеснили в Хасавюртовский округ с 2000 бойцами. Военные действия продолжались с переменным успехом два месяца. Затем месяц я провел в Гунибе и возвратился в Гоцо, оттуда направил своих делегатов в Париж.
В 1920 году я был вызван турками в Хунзах и оттуда направился в Гагатли, где поднял восстание, затем перешел в Андийский округ, потом три недели скрывался в Грузии. Осенью вернулся. В Грузии я должен был встретиться с представителями Антанты, но из-за действий большевиков встреча не состоялась. Зимой 1920 года восстанием был охвачен горный Дагестан. В 1921 году восстание было подавлено. Я спрятался в селении Алмак. В 1922-23 годах скрывался в Хасавюртовском округе и в Чечне.
Фирма «Анатоли Ширкет» была создана ханом Аварским на один миллион рублей, которые выдал я. Кроме этого Франция ежемесячно выплачивала фирме по девять тысяч рублей. Доходы этой фирмы должны были идти на дело освобождения Кавказа.
Первый курьер Хаджиев Али приехал ко мне в 1922 году и сообщил, что Лига Наций постановила поделить Россию на сферы влияния. Кавказ должен был находиться под протекторатом Англии, несмотря на возражения хана Аварского.
Хан Аварский свой протест мотивировал тем, что Кавказ борется за свою независимость и против большевиков, и против белых, несмотря на то, что имам Гоцинский разбит. Но это не значит, что он побежден. Совет Лиги Наций постановил тогда дать автономию Кавказу при условии передачи Грозного и Баку, железной дороги и телеграфной линии на Кавказе – англичанам до окончательного расчета по царским долгам. Хан Аварский, будучи не в состоянии принять самостоятельное решение, послал ко мне курьера Хаджиева Али за ответом. Я ответил, что не согласен, что не признаю царских долгов, так как Кавказ при старом режиме был занят насильственно.
Я поручил хану Аварскому настаивать перед Лигой Наций на независимости Кавказа без всяких уступок и условий, на основе международного права. В 1923 году приехал ко мне тот же курьер, чтобы выяснить, согласен ли я на автономию Кавказа при восстановлении монархии (…) я отказался, говоря, что буду стоять на почве шариата, а не монархии».
По решению полномочного представительства ОГПУ Северо-Кавказского края от 28 сентября 1925 Нажмудин Гоцинский был расстрелян, но борьба за независимость на Кавказе продолжалась.
Кавказ в XX веке: повторение уроков истории. Часть 3
Саид-бей Шамиль
26.12.2009 14:51
ПРАГА---В годы активной политической деятельности имама Нажмудина Гоцинского, о котором шла речь выше, на Кавказ из Турции прибыл внук имама Шамиля Саид-бей. В ту пору ему было 17 лет.
Предыстория такова: социалист-революционер Махач Дахадаев решил противопоставить растущей популярности Гоцинского другой авторитет. Его выбор остановился на сыне Шамиля Мухаммеде-Камиле, с которым Дахадаев был в родственных связях (Махач был женат на внучке Шамиля). Престарелый Мухаммед-Камиль отказался, но послал на родину своего юного сына Саид-бея. Проснувшаяся в нем романтическая память о легендарном деде оказалась сильнее всяких политических расчетов и авантюр, и Саид-бей Шамиль до конца своей жизни оставался искренним и непреклонным борцом за независимость Кавказа. Вот что он писал в своих воспоминаниях, опубликованных в девяностые годы в Турции в эмигрантском журнале «Бирлешик Кавказия» («Единый Кавказ»):
«Молодая Северокавказская республика уже закалялась в горниле войны. Сомневаюсь в том, что этот дух, эта тоска по свободе сегодня присутствуют у наших земляков, проживающих в Советском Союзе. В период революции наше духовенство знало о наличии этого духа, этих устремлений народа. Печально, что наши религиозные деятели решили тогда отмолчаться. Это касается и общего положения, и политических задач, и военной стратегии. Успешному решению этих проблем могло способствовать военное сословие. Только в Дагестане и в Осетии количество офицеров переваливало за шесть тысяч. Если бы улемы сумели призвать их к патриотизму, вдохнуть в них веру, разбудить их национальный дух, судьба всего Кавказа сложилась бы иначе. Наше высшее офицерство оказалось извращенным, лишенным здравомыслия, на протяжении всей революции оно вновь и вновь вытягивлось в струнку, распевая «Боже царя храни».
Говоря о кавказском офицерстве, Саид-бей Шамиль имел в виду прежде всего ту его часть, которая пошла за генералом Халиловым, которого генерал Деникин утвердил военным правителем Дагестана. Вот выдержка из воззвания Минкаила Халилова, в котором он излагает свое политическое кредо и обосновывает полезность деникинской автономии:
«Охвативший Россию большевизм дошел до нашего родного края, но здесь верующее в Аллаха население не могло примириться с его противоестественными, античеловеческими дикими идеями и с помощью турок изгнало большевиков из Дагестана.Тогда-то и был заключен общегорский Союз Народов Северного Кавказа для защиты своей веры от анархии большевиков.К сожалению, среди дагестанцев оказалось немало людей, так называемых социалистов, которые, именуясь мусульманами и ничего общего с этим именем не имея, всячески старались привить в Дагестане большевистские идеи, особенно после ухода от нас турок.Но в России нашлась часть самоотверженных и смелых людей, состоявшая, главным образом, из офицеров и солдат, которая разрослась в могущественную Добровольческую Армию, она самым беспощадным образом уничтожает большевистские банды по всей России. Им в этом успешно помогают союзники – англичане, американцы, японцы. Добровольческая армия берет под свое начало: вопрос о войне и мире, железную дорогу, почту и телеграф, таможенное ведомство. Таким образом, Дагестану представляется право ввести давно желательный всему народу шариат и устроить свою внутреннюю жизнь так, как он сам этого желает. При этих условиях и я, как бывший председатель Горского правительства, и дагестанские члены общегорского Союзного Совета нашли необходимым согласиться с требованиями Добровольческой армии и приступить к созданию нашей жизни на новых началах Автономного Дагестана».
В первые два десятилетия двадцатого века над Кавказом взошло целое созвездие блистательных имен политиков, религиозных деятелей, военачальников. Каждый из них мог бы стать вождем своего народа, увы, в условиях отсутствия общей национальной идеи они оставались всего лишь вожаками определенных слоёв населения и каждый из них, за редким исключением, был проводником чуждых народу политических курсов. Так борьба за свободу превратилось в самоуничтожение. Деникинская автономия – одна из таких антинародных идей. За царскими генералами народ не пошел, в понимании горцев это было бы равнозначно осквернению памяти предков, боровшихся с царизмом. На этом чувстве умело сыграли большевики, пишет в своих воспоминаниях Саид-бей Шамиль и сожалеет о том, что блестяще образованные молодые люди устремились претворять в жизнь идеи левых, превратившись в наживку на крючке большевиков. «Группа Тапы Чермоева, Гайдара Баммата и Пшемахо Коцева то появляется вместе с турецкими войсками и формирует правительство, то требуют их вывода, в конце концов шаркают ножкой перед монархистами и сдают им свое правительство. Вслед за этим одна за другой рухнули все кавказские республики», - вспоминал Саид-бей Шамиль.
http://www.ekhokavkaza.com/content/artic
http://www.ekhokavkaza.com/content/artic
http://www.ekhokavkaza.com/content/artic
Предыстория такова: социалист-революционер Махач Дахадаев решил противопоставить растущей популярности Гоцинского другой авторитет. Его выбор остановился на сыне Шамиля Мухаммеде-Камиле, с которым Дахадаев был в родственных связях (Махач был женат на внучке Шамиля). Престарелый Мухаммед-Камиль отказался, но послал на родину своего юного сына Саид-бея. Проснувшаяся в нем романтическая память о легендарном деде оказалась сильнее всяких политических расчетов и авантюр, и Саид-бей Шамиль до конца своей жизни оставался искренним и непреклонным борцом за независимость Кавказа. Вот что он писал в своих воспоминаниях, опубликованных в девяностые годы в Турции в эмигрантском журнале «Бирлешик Кавказия» («Единый Кавказ»):
«Молодая Северокавказская республика уже закалялась в горниле войны. Сомневаюсь в том, что этот дух, эта тоска по свободе сегодня присутствуют у наших земляков, проживающих в Советском Союзе. В период революции наше духовенство знало о наличии этого духа, этих устремлений народа. Печально, что наши религиозные деятели решили тогда отмолчаться. Это касается и общего положения, и политических задач, и военной стратегии. Успешному решению этих проблем могло способствовать военное сословие. Только в Дагестане и в Осетии количество офицеров переваливало за шесть тысяч. Если бы улемы сумели призвать их к патриотизму, вдохнуть в них веру, разбудить их национальный дух, судьба всего Кавказа сложилась бы иначе. Наше высшее офицерство оказалось извращенным, лишенным здравомыслия, на протяжении всей революции оно вновь и вновь вытягивлось в струнку, распевая «Боже царя храни».
Говоря о кавказском офицерстве, Саид-бей Шамиль имел в виду прежде всего ту его часть, которая пошла за генералом Халиловым, которого генерал Деникин утвердил военным правителем Дагестана. Вот выдержка из воззвания Минкаила Халилова, в котором он излагает свое политическое кредо и обосновывает полезность деникинской автономии:
«Охвативший Россию большевизм дошел до нашего родного края, но здесь верующее в Аллаха население не могло примириться с его противоестественными, античеловеческими дикими идеями и с помощью турок изгнало большевиков из Дагестана.Тогда-то и был заключен общегорский Союз Народов Северного Кавказа для защиты своей веры от анархии большевиков.К сожалению, среди дагестанцев оказалось немало людей, так называемых социалистов, которые, именуясь мусульманами и ничего общего с этим именем не имея, всячески старались привить в Дагестане большевистские идеи, особенно после ухода от нас турок.Но в России нашлась часть самоотверженных и смелых людей, состоявшая, главным образом, из офицеров и солдат, которая разрослась в могущественную Добровольческую Армию, она самым беспощадным образом уничтожает большевистские банды по всей России. Им в этом успешно помогают союзники – англичане, американцы, японцы. Добровольческая армия берет под свое начало: вопрос о войне и мире, железную дорогу, почту и телеграф, таможенное ведомство. Таким образом, Дагестану представляется право ввести давно желательный всему народу шариат и устроить свою внутреннюю жизнь так, как он сам этого желает. При этих условиях и я, как бывший председатель Горского правительства, и дагестанские члены общегорского Союзного Совета нашли необходимым согласиться с требованиями Добровольческой армии и приступить к созданию нашей жизни на новых началах Автономного Дагестана».
В первые два десятилетия двадцатого века над Кавказом взошло целое созвездие блистательных имен политиков, религиозных деятелей, военачальников. Каждый из них мог бы стать вождем своего народа, увы, в условиях отсутствия общей национальной идеи они оставались всего лишь вожаками определенных слоёв населения и каждый из них, за редким исключением, был проводником чуждых народу политических курсов. Так борьба за свободу превратилось в самоуничтожение. Деникинская автономия – одна из таких антинародных идей. За царскими генералами народ не пошел, в понимании горцев это было бы равнозначно осквернению памяти предков, боровшихся с царизмом. На этом чувстве умело сыграли большевики, пишет в своих воспоминаниях Саид-бей Шамиль и сожалеет о том, что блестяще образованные молодые люди устремились претворять в жизнь идеи левых, превратившись в наживку на крючке большевиков. «Группа Тапы Чермоева, Гайдара Баммата и Пшемахо Коцева то появляется вместе с турецкими войсками и формирует правительство, то требуют их вывода, в конце концов шаркают ножкой перед монархистами и сдают им свое правительство. Вслед за этим одна за другой рухнули все кавказские республики», - вспоминал Саид-бей Шамиль.
http://www.ekhokavkaza.com/content/artic
http://www.ekhokavkaza.com/content/artic
http://www.ekhokavkaza.com/content/artic
Комментариев нет:
Отправить комментарий